Окно в природу-2002 - Василий Песков

ПЕСКОВ Василий Михайлович

"Комсомольская правда"

Рубрика: "ОКНО В ПРИРОДУ"

очерки за 2002 год

Об авторе

Василий Михайлович Песков (родился 14 марта 1930 года в селе Орлово, Центрально-Чернозёмной (ныне — Воронежской) области, СССР - ушел из жизни 12 августа 2013 года) — советский писатель, журналист, путешественник и ведущий телевизионной программы «В мире животных» с 1975 по 1990 годы.

Отец — машинист, мать — крестьянка. Окончив среднюю школу, работал пионервожатым, шофером, киномехаником, фотографом, сотрудником воронежской областной газеты «Молодой коммунар», в которой и начал свой творческий путь журналиста.

С 1956 года В. Песков — фотокорреспондент и очеркист «Комсомольской правды». Очерки Пескова проникнуты большой любовью к советским людям и русской природе.

Библиография:

«Шаги по росе» (1963) Книга очерков

«Записки фоторепортёра» (1960) Книга

«Ждите нас, звезды» (1963) Книга докум. очерков

«Белые сны» (1965) Книга

«Край света» (1967) Книга

«Речка моего детства» (1978) Книга очерков

«Просёлки» (1988) Книга очерков

«Таёжный тупик» (1990) Докум. повесть о семье староверов Лыковых

«Странствия» (1991) Книга очерков

05.01.2002 — У волков на хвосте

Под Новый год по делам я собрался в Мордовию. Друзья в Саранске обрадовались: «О, как раз и волков пощекочем!»

И вот мы в местах, прилегающих к пойме Суры. Места волками любимые: по полям — островки леса, много заросших оврагов, болотные крепи…

Не топленная с начала зимы изба в деревне Бузаево постепенно наполняется дровяным запахом и теплом. За порогом мороз — за двадцать. Заиндевелые ружья в избе отпотевают. И мы после пути из города в тепле приходим в себя — кипятим чай, валим на стол еду.

Появляются гости: мужик, хозяин избы — с расчетом выпить стаканчик, и старуха из крайнего дома с просьбой приструнить зайчиков — яблони гложут. «Зайцев пропасть! — поддержал бабку хозяин избы, — все кругом поистоптали». Славная весть для охотников. Но на первом месте у нашей компании — волки. Мои друзья два матерых волчатника — Валерий Яковлевич Соснин и Анатолий Яковлевич Митронькин, убившие на пару больше двух сотен волков, мысленно уже на охоте. Нетерпеливый Анатолий Яковлевич, напившись чаю, седлает «Буран» и в снежном вихре уносится проверять: верно ли, что в соседнем лесном массиве «дневалят» восемь волков. Через пару часов охотник приезжает заиндевевшим — еле снимаем с него камуфляжную куртку. Отогревшись, докладывает: «Волчьих следов не увидел. Скорее всего, подались в крепи к Суре. По данным из деревень, в другом массиве держится стая поменьше…»

Вечером проверяется снаряженье. Один из охотников, расстелив на полу карту, изучает ее, как Жуков в московском сражении. Ну и, конечно, рассказы, рассказы о всем, что было интересного в прежних охотах.

ВОЛКОВ в Мордовии в последние несколько лет поубавилось. После пика численности (250 голов) стало их вдвое меньше. Причина простая — «нечего кушать»! Как и везде, почти полностью выбиты браконьерами лоси. В деревнях почти не стало скота — колхозные коровники стоят без крыш, с пустыми глазницами окон. В них ничто не блеет и не мычит. Нет обильных ранее скотомогильников. Волки кормятся зайцами, ловят деревенских собак, в лесу, не страшась ружей, ловят собак охотничьих. И кое-что достается им в небольших стадах кабанов. Взрослого зверя волку не взять, отбивают от стада кабанов молодых, и, поскольку свинина для серых — желанное лакомство, они не теряют «кормильцев» из виду, куда кабаны — туда и волки.

Где могут быть волки завтра? Изучив карту, один из Яковлевичей обводит на ней кружок: «Будем искать вот тут…»

УТРОМ чуть свет грузим в «газон» катушки с флажками и провожаемые сороками ныряем в лес.

Мороз смягчился. Тепло одетые, можем то и дело выскакивать из машины — проверить следы. Поохотившись ночью, днем волки должны в лесу где-нибудь отсыпаться. «Найдем свежий след — волки наши!» — говорит с оптимизмом младший из волкодавов. Другой матерый волчатник сдержан: «Посмотрим…»

Смотрим по обе стороны петляющей в разнолесье дороги. Проезжаем заброшенный старый кордон со следами зайцев около самой двери. Останавливаемся на лесосеке, где железная рука погрузчика кладет в кузов грузовика пахучие стволы сосен. С лесорубами разговор о волках. Они их видели. Но несколько дней назад. «Вот тут гнались за зайцем, и тот бросился к трактору…»

Следы волков попадаются то и дело. Местами по снегу змеится почти что тропа — бежала след в след вся стая. Бежала долго дорогой, заглянула в ржавого цвета болотные заросли, покрутилась у тростников и снова цепочкой — по следам кабанов. Следы уже мягко присыпаны снегом и мало нам интересны. Нужен след свежий, оставленный прошлой ночью. А его нет. Кружим, кружим по лесу, далеко выбравшись за границы кружка на карте.

Поиски наши приятны. Зима в этом году настоящая. Снега — в достатке. Тонкие ветки берез, рябин и черемух серебрятся от инея, елки и сосны опустили ветки под тяжестью белого покрывала. Снег шапкой лежит на квартальном столбе, лесные пеньки стоят похожие на грибы с белыми шляпками.

Жилой кордон. Лесник, облаченный в немыслимо рваную телогрейку, очень желал бы чем-нибудь нам помочь. У него волки на прошлой неделе чуть ли не из сеней утащили собаку, и теперь он боится за телку. «Я думаю, подались они в пойму, вслед кабанам». Мы и сами начинаем понимать, что в «обрезанном» нами пространстве зверей сейчас нет. Купив у лесника банку меда, решаем расширить круг поисков и оказываемся от поймы Суры в километре.

А день короток. Сумерки потихоньку заползают под кроны берез и сосен. Последняя надежда — болотная крепь с рыжими тростниками и лозняком. Много недавних кабаньих следов. Обойти болото непросто, да и светлого времени недостанет. Решаем «обрезать» часть зарослей в надежде кого-нибудь «выжать». Катушка с флажками крутится на боку у бегущего — на кустах бечева оставляет красные лоскутки. Схоронившись у магической линии, слышим движенье загонщиков с другого края болота.

Трудно сказать, кто таился в рыжих болотных крепях. Но один довольно крупный кабан шума загонщиков испугался и кинулся прямо к флажкам. Бежал скрытно и лишь мелькнул за кустами. Но если б и вышел он на стрелков, ничего бы ему не грозило — лицензии на охоту за кабанами дают нынче редко. Нам осталось полюбоваться только глубокой бороздой в снеге, оставленной зверем.

Самое время перекусить, глотнуть горячего чаю из термоса. Нашу трапезу наблюдает черный, с алой шапочкой дятел желна. У него тоже ужин — не опасаясь людей, крушит клювом кору старой сосны…

Вернувшись в деревню и разомлев от еды и питья, за столом обсуждаем итоги дня. Сознаем: шансов прищучить волков у нас не было — два дня назад с приходом крепких морозов подались они в пойму. «Но мы до них доберемся!» Гостю предлагают остаться еще дня на два. Но это для меня роскошь, к Новому году надо вернуться в Москву, да и в Саранске дела поджидают.

ОХОТУ с флажками начинают обычно с того, что выкладывают приваду — павшую лошадь, корову, свинью, либо пристально наблюдают за скотомогильником. И если егерь заметил: волки ходят кормиться — дает сигнал бригаде охотников. Они немедленно приезжают. И почти всегда находят волков вблизи от привады. Возможно, быстрее это место «зафлачивают» — обтягивают бечевкой с красного цвета тряпицами. Егерь приблизительно знает, какими путями будут выходить волки, и грамотно расставляет стрелков. «Тронуть» волков в «оклад» посылают загонщиков — добровольцев из местных жителей. Их дело, зайдя в «офлаченный» круг, двигаться в нужную сторону, не очень громко перекликаясь. Этот шум волков подымает, и они стремятся из опасного места уйти. Но вот пробегающий волк увидел цепочку красных флажков. Он ищет выход в магическом круге и непременно натыкается на стрелка.

Такова охота с флажками. Человек, не знающий волка, пожмет плечами: глупо бояться каких-то тряпок. Действительно, глупо. Но волк умен и становится, как ни странно, жертвой ума. Волки, тысячелетья живущие рядом с людьми, постоянно им досаждают: то жеребенка зарежут, то десяток овец, теленка. Человек за это зверя всегда преследовал, и потому волки страшатся всего, что связано с человеком. Охота с флажками — это хорошее знанье повадок зверя. Лось равнодушно флажки перешагнет. И кабан тоже. А лисы и волки — нет. Флажки, хорошо заметные на снегу, пахнут кумачом, деревенской избой, табачным куревом, сгоревшим порохом. Все это страшно для волка.

На Аляске часа четыре без переводчика мы «беседовали» с индейцем племени атапасков. Многое в нашей беседе для обоих осталось не очень ясным. Но когда дошли до охоты с флажками, я увидел, как у индейца загорелись глаза. Атапаски — лучшие охотники в мире — волка чтут, хорошо знают его повадки. Все, что я нарисовал на бумаге, индейцу было понятно без слов. Он, как ребенок, заерзал от радости, что все это так и должно быть, что именно так повели бы себя волки и на Аляске.