Записки экспедитора Тайной канцелярии - Олег Рясков

Олег Рясков

Записки эспедитора Тайной канцелярии

Несколько предварительных замечаний от автора,

в коих размышляет он о несомненной пользе мемуаров

Доводилось ли вам читать мемуары? Ну уж наверное. Среди моих соотечественников нередки люди, для которых история, описанная с детальной точностью очевидца, является единственно возможным чтением. К чему все эти романисты с их цветистыми побасенками и придуманными героями, когда есть события подлинные и герои истинные? Вот о ком интересно узнать. Не тратишь время на сантименты, а сразу окунаешься в череду событий, составляющих страницы истории Государства Российского. Даже если каждый автор дневников видит по-своему и картина, вышедшая из-под пера его, не совсем справедлива, она все равно более достоверна, чем сочинения господ романистов.

Так вот признаюсь вам, что и я более ценю мемуары, а потому прочитал их достаточно и удивить меня сложно. Однако недавно довелось мне поработать в старом архиве, куда пустил меня хранитель библиотеки князя Орлова. Ее решено было перестроить, но прежде стали разбирать некоторые бумаги, бессистемно лежавшие в хранилище. Я с радостью воспользовался такой возможностью: мне нужны были подлинные свидетельства времени, о котором задумал я роман.

По истечении нескольких часов, проведенных в архиве, моя жажда правды факта в значительной степени поостыла. Хранилище располагалось в подвале, достаточно сыром и озаряемом лишь парой свечей, что выдал мне старик-хранитель. То и дело в углу что-то шуршало, вероятно, мышь, которая до моего появления чувствовала себя полноправной и единоличной хозяйкой человеческой истории. Уверяю вас, что несмотря на сии неблагоприятные условия и мою субтильную природу, я держался молодцом и сдался только тогда, когда могильный холод десятилетий, пылящийся на полках в сыром подвале, окончательно пронизал все мои члены, но так и не открыл мне того, чего алкал я жадной душою не столько романиста, сколько исследователя. Только в этот самый миг дал я слабину и решил, что поиск следует прекратить, поскольку вряд ли он увенчается чем-нибудь стоящим. Я бы так и поступил, если бы мой прощальный взгляд не упал на пухлый том.

Господь вознаградил меня за мои старания (так, кажется, принято выражаться в подобных случаях?). Да, он вознаградил, потому что сии дневники оказались настоящим сокровищем. Как и большинство подлинных свидетельств, стремящихся отразить время без прикрас, записки экспедитора Тайной канцелярии Ивана Самойлова не могли в свое время увидеть свет по вполне понятным причинам: слишком близки были события и имениты лица, в них участвовавшие. А у нас на Руси, как известно, от сумы да тюрьмы не зарекайся, особо если посягнул ты на честь сильных мира сего.

Но вот эпоха минула, господа, чьими страстями и волей она двигалась, давно предстали перед высшим судией, и я решил, что могу без опаски вплести достоверные факты в свой роман. А для меня, как я уже докладывал, правда превыше вымысла, пусть и самого талантливого.

Верить или не верить всему рассказанному в этой книге, дело каждого читателя. Одно скажу, меня записки Самойлова увлекли, потому что созданы они были человеком недюжинного ума, к тому же оказавшимся вовлеченным в водоворот самых невероятных событий при царском дворе сразу после смерти императора Петра. Будучи сержантом драгунского полка, Иван Самойлов попал на службу в Тайную канцелярию и Тайный приказ, от одних названий которых у современников холодели руки и выступал пот. Наш же герой числился в сих Приказах экспедитором, или, если хотите, дознавателем до 1778 года. Так вышло, что именно через него прошли чуть ли не самые занятные и запутанные дела.

Записки Самойлова дали моему замыслу необходимую законченность, я облачил исторические факты в романную фабулу и предлагаю вам перенестись без промедления в эпоху переломную, когда решалась судьба не только нашего героя, но и всей России.

Часть I

Дозор

Глава I,

в коей герой наш, будучи испачкан грязью, переживает меж тем самый светлый миг своей жизни

В те времена, когда наш царь Петр Великий уже покоился в Петропавловской крепости, а царица наша, Екатерина, политикою не интересовалась, а больше предавалась безмятежным развлечениям, дела государственные сосредоточились в руках нескольких сподвижников Петра. Но, видно, открывшаяся возможность править единолично оказалась для них слишком тяжким испытанием – между ними началась борьба за власть. Екатерина же не знала о том или делала вид, что не знала. Судьба вознесла ее на трон из простых горничных, дворцовая жизнь так и не развила склонности к управлению государством, и она взирала на обязательства, возложенные на нее императорским званием, сквозь пальцы. Да и нелегкое это дело – быть государыней на Руси. Кроме непрестанной заботы о подданных надобно, все время держать ухо востро: хитроумные интриги при русском дворе легко приводили к власти одних, чтобы потом с той же легкостью убрать их с пути других. Долго на нашем престоле задерживались лишь избранные, к коим принадлежал государь Петр Алексеевич. При нем многое в России-матушке изменилось. Стали брить бороду, курить табак, и что уж совсем для «византийской» натуры нашей не свойственно – звания начали получать по заслугам, по способностям, а не только по крови дворянской и боярской.

Так при дворе оказался и светлейший князь Александр Данилович Меншиков. А начинал, было дело, мальчишкой на побегушках в торговой лавке и вот ведь до каких высот дошел. Конечно, заслуги его перед Отечеством были велики, а потому сподвижником императора и его фаворитом стал он по праву. И отвагу воинскую Александр Данилович проявил, и людишек на работу организовать умел, независимо от чина и звания, и искусства с науками поощрял. Но и корыстолюбием отличался князь, козни строить умел, как никто другой, коварства и жестокости ему было не занимать. Поговаривали при дворе, что после смерти Лефорта Петр, знавший о грехах любимца, сказал: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная». А вот когда и сам русский царь покинул этот бренный мир, то оказалось, что не все довольны сосредоточением власти в «верной руке» сановного баловня судьбы. Но обо всем по порядку.

Заглянем в записки Самойлова и увидим, что он так начинает повесть своей жизни:

…Получив отпуск по случаю болезни и смерти отца, я, возвращаясь с похорон, должен был выполнить последнюю волю умершего – наведаться к князю Меншикову.

А значит, и мы начнем наш роман так. Представим себе, как лет двадцати с небольшим юноша (это и есть наш герой, сержант драгунского полка Иван Самойлов) шагал по мощеной улице, а на плече у него была лишь котомка с вещами. По дороге к Светлейшему он завернул к торговым рядам. Следовало подкрепиться перед столь значимым визитом. Обычный с виду день только зачинался, но базарная жизнь кипела вовсю: торговцы ругались с покупателями, пытавшимися отвоевать лишнюю копейку. Какой-то малец решил было украсть с лотка несколько яблок, да был пойман стражами порядка. Гвардейцы волокли незадачливого воришку к телеге, тот сопротивлялся, вырывался что было мочи из крепких рук. Юродивый, что до сего момента отрешенно мотал головой в такт просьбам о милостыне, прервал свое гнусавое «Подайте, кто сколько может, на хлебушек» и погрозил гвардейцам пальцем, промычав: «Не следует обижать малых детушек. Бог накажет». Один гвардеец шикнул на блаженного, замахнулся на него прикладом для острастки, оборванный мужик замычал в ответ что-то невнятное. До чуткого уха Ивана донесся голос торговки, что склонилась к своей товарке и возмущенно шептала ей на ухо:

– Совсем Бога не боятся. Где ж это видано, чтобы блаженных на Святой Руси не слушали? Нехристи!

– Ох, матушка, я и сама замечаю, недобрые времена настали.

Засмотревшись на картины столь кипучей для раннего утра жизни, Иван и не заметил летевшего по базарной площади всадника. Лишь резкий окрик «Посторонись!» спас его от копыт лошади, что неслась во весь опор. Он молниеносно отпрянул (реакция у него была отменная, несмотря на юный возраст), но налетел на прилавок. И поскольку расстояние между Самойловым и всадником не позволило им разойтись без последствий, то Иван ощутил всю силу оных на себе. Брызги мутноватой жидкости, вылетевшие из-под копыт, осквернили его чищенный накануне по случаю важного визита темно-зеленый кафтан да вдобавок испачкали лицо. Вот тебе и позавтракал! Он весь сосредоточился на том, чтобы привести костюм в порядок, но звонкий девичий смех прервал его занятия. Это уже было чересчур. Всегда и сам готовый посмеяться над человеком, попавшим в неловкое положение, тут он пришел в бешенство. Только что на глазах почтеннейшей публики он чуть было не лишился жизни на самом ее пороге, и что же вместо слов сочувствия и поддержки?.. Оказался достоин лишь смеха?! В возмущении поднял наш герой глаза, чтобы покрыть презрением виновниц, но увидел на противоположной стороне улицы двух прелестных особ.